РУДРА (продолжение)

Вернуться к Первой части

ГЛАВНАЯ

68.

Вечером, когда Вишну прилёг для отдыха, Агни превратился в комара и стал досаждать ему. 

Он укусил его в нижнюю губу, а затем в мочку левого уха и наконец - в веко левого глаза.  И всякий раз, когда комар впивался, Вишну бил себя по уязвлённому месту и промахивался. 

Разъярился Вишну и вскочив с ложа стал ловить комара.  Он прыгал и хватал воздух, а комар улетел.  Тогда Вишну принял облик Птицы Гаруда и погнался за комаром. 

Но Агни спрятался в надломленный стебель камыша на болоте.  Раздражённый, принялся Вишну выдёргивать камыш стебель за стеблем.  Он надламывал каждый стебель и дул в него, чтобы изгнать комара.  Будучи богом, он знал, что комар укрылся в стебле камыша, но будучи лишь одним из Трёх Богов, он не мог знать в каком именно стебле. 

Это знал (Единый) Господь, но Он не просветил Вишну.

Загрустил Вишну и сказал - “Бедный я и несчастный.  Я удерживаю Равновесие Вселенной, я охраняю Основу Мира, на моих ладонях покоится Свастика, а комары кусают меня”

И он почувствовал утомление, и утомление стало сонливостью, и Вишну уснул возле болота, среди камышей.

69.

Утром потомки Вишну пришли в покои своего отца, чтобы спросить его о судьбе Рудры. 

Они увидели, что их отец отсутствует, и ждали его некоторое время, а затем один из них по имени Ману сказал остальным - “ Давайте поступим с Рудрой по-своему.  Он  гордец, он вызвал на бой перворожденных богов, бросил вызов нам - чистокровным.  Так накажем его унижением.  Устроим пир, а он пусть прислуживает нам, как раб и разливает вино в наши чаши! “

Услышав это, остальные потомки Вишну одобрительно закричали и решили поступить так, как предложил Ману.

Лишь один из них, тот, которого звали Хорс, не принял предложенного и сказал - “Врага надобно истребить, а не унизить.  Я не стану пировать среди вас!“ 

Он плюнул на пол и ушёл.

Остальные же сели пировать.  Они привели Рудру к столу и сказали - “Вот, в нише каменной стоит сосуд с вином.  Возьми ковш, зачерпни и наполни наши чаши!“ 

Рудра взял ковш и пошел к винному сосуду.  Он шел, опустив голову, и шаркал ногами. 

Сыновья Вишну смеялись над ним и кричали -”Жалкий, жалкий!  Это нам позор, что мы воевали с таким жалким!  Надо было плюнуть на тебя, и ты бы утонул!“

Рудра же подойдя к сосуду, усмехнулся и прошептал - ”Разве Хорс уже не плюнул на вас?  Пора вам утопнуть!“

И он вынул из-за пазухи вместилище Сомы, откупорил его и вылил Сому в вино.  Затем он налил вином ковш, и подойдя к столу, смиренно, как раб, наполнил из ковша чаши потомков Вишну.

Крикнул Ману -  “Выпьем, братья, за нашу победу!”

Подняли потомки Вишну свои чаши, и выпили из них, и перестали быть богами.  Растерянные, таращились они друг на друга и озирались по сторонам и лепетали как младенцы.

Рудра же подошёл к Ману и сказал ему - “Эй, Ману!  Дай-ка мне ту вещь, что висит у тебя на поясе!” 

Заморгал Ману, пожал плечами, снял с пояса ножны содержащие меч и протянул Рудре.  Тогда обнажил Рудра меч и принялся рубить потомков Вишну.  Кровь разлилась  озером на полу, и отрубленные головы торчали из неё словно кочки. 

Рудра ходил по обезглавленным и рассечённым телам, наступал на животы и спины,  настигал уцелевших и убивал их. 

Никто из потомков Вишну не сопротивлялся.  Они только плакали и кланялись своему убийце,  они ползали перед ним и подставляли шеи под удар меча.  Ибо они стали людьми, а бог истреблял их.

70.

И когда из многих сотен потомков Вишну в живых осталось лишь семеро, сам Вишну вошел в чертог кровавого пира.

 Увидел он, что происходит, и закричал в ужасе -  “Остановись Рудра!  Я скажу тебе, где искать Майю, укажу тебе её похитителей!”

Услышав эти слова, Рудра опустил меч и прекратил избиение.

Тогда Вишну обманул его. 

Он сказал - “Далеко, на островах Севера живёт могучее племя ракшасов.  Они так сильны и коварны, что даже боги не могут истребить их, а могут лишь сдерживать и держать в отдалении.  Ракшасы похитили Майю,  чтоб сделать её супругой своего царя!  Вот иди к ним и отними ее, если сможешь!“

71.

После ухода Рудры, оглядел Вишну чертог залитый кровью, заваленный трупами.

Он воскликнул - “Так велика моя усталость, что я не могу исправить случившееся!

Пусть всё здесь станет песком и пылью и разлетится вдоль всех ветров!“ 

И когда сказал он так, то очутился среди пустыни. Ветер разнёс прах его потомков, лишь семеро из них стояли перед отцом, склонив головы.

Вишну сказал им - “Просите!”

Они заплакали и стали просить - “Отец, верни нам прежние свойства!”  

Вишну же ответил - “Мои сыновья пьяницы! Они пили на празднике, и пропили своё достояние. Так пусть ваше похмелье растянется на тысячелетия - может так вы протрезвеете!

Великая Мантра лежит на дне ваших душ, как слиток золота в болоте.

Ныряйте глубже, шарьте руками по ложу грязи, исследуйте найденное и вы вернёте её.  Или же делайте что хотите - мне всё равно!”

И они пошли прочь плача и глядя в землю.

72.

Вишну сказал сам себе - “Довольно с меня этих жалких, довольно с меня этих безропотных! Мне нужен кто-то, кто видит кошмарные сны!”

Сказав так, он сел на землю и начал тихонько насвистывать. И тогда по песку пустыни поползли к нему черные кобры. Вишну вытянул левую руку и позволил кобрам жалить его. Постепенно кровь Вишну наполнилась ядом, и яд одурманил его и он уснул.

Ему приснилось царство праведности населённое благими людьми. На зелёных равнинах стояли их города, а в городах высились храмы и в храмах славили они богов.  Эти люди были равны меж собой и всякую собственность делили поровну. Жили они все равное количество лет, в тихом счастье, без боли и страдания и умирали во сне, когда приходил назначенный час.

Проснувшись, Вишну посмеялся над своим сновидением.

Он сказал-”Одним движением меча уничтожит Рудра пригрезившихся мне праведников. Нет, это не ракшасы!”

Он принялся отрывать головы кобрам и выжимать из них яд. Набрав достаточно яда, он спрятал сосуд под одеждой и пришёл в дом Брахмы.

Он сказал Брахме - ”Давай выпьем вина, брат! Ведь я потерял всех своих потомков, горе моё велико!”

И он отравил вино в чаше Брахмы, и Брахма уснул одурманенный ядом.

Когда он проснулся Вишну спросил его -”Что ты видел во сне брат?”

Брахма ответил -”Я видел мир прекрасный и пустой. Я видел дождь, я видел снег, я чувствовал ветер и слышал шум деревьев. Больше там ничего не было”

Тяжело вздохнул Вишну и пошел в дом Шивы.

Он сказал Шиве - ”Давай выпьем вина, брат! Ведь я потерял всех моих потомков, горе моё велико!”

“Я не держу вина в своём доме”- ответил ему Шива.

“Я знаю это и потому, принёс вино с собой”- сказал Вишну.

И он поставил перед Шивой два наполненных сосуда, говоря при этом - ”Вот только бы вспомнить мне, где здесь яд, а где вино!”

Тогда рассмеялся Шива и воскликнул - ”А знаешь ли ты, что только яды веселят Шиву, а вино делает его сонным!”

Он схватил оба сосуда и опрокинул их себе в глотку.

Долго ждал Вишну, когда же уснёт Шива, но тот оставался бодрым.

Тяжело вздохнул Вишну и вернулся в свой дом. 

Миновало семь ночей, и утром восьмого дня Шива пришел к нему и сел напротив.

Он был так мрачен, что казалось, будто солнце совсем отвернулось от его лица.

Шива сказал - “О, Вишну! Вот уже семь ночей в моих снах бродят черные великаны. Их тела лоснятся, их глаза сверкают, они совершают ужасные дела!

Я поражал их мечом, но не мог убить, ибо у них нет сердец и они нападали на меня бесконечно и я просыпался с криками страха!”

Вишну ответил ему - “Ты ошибаешься, Шива.

У них есть сердце - одно на всех. Но нужен одержимый, тот, кто достигнет его и погрузит в него меч и прекратит биение. О, Шива! Отдай мне свой сон, и я использую его наилучшим образом!”

73.

Когда Шива уснул, Вишну задрал ему веки.

И тогда из зрачков Шивы стал подниматься черный дым, как туман с озёрной поверхности. Вишну порезал кинжалом левую ладонь и, набрав пригоршню крови, окропил ею дым.

И дым стянулся в столбы над каждой каплей крови, и уплотнился и обрёл очертания и стал плотью.

Чёрные великаны, прекрасные ликом и совершенные телами во множестве встали перед Вишну и спросили его - “Кто мы?”

Вишну ответил им -”Вы - ракшасы. Ваша земля - на Севере. Идите, и заселите её, и не пускайте туда богов, если не хотите погибнуть. Ибо боги - ваши враги”

Затем Вишну взял пустой сосуд, где некогда содержалась Сома, и плюнул внутрь.

Замкнув сосуд пробкой он отдал его тому ракшасу, который возник первым и сказал ему - “Здесь, в сосуде чёрной бронзы находится Майя.

Не спрашивай что это такое, но знай - до тех пор, пока Майя принадлежит вам, народ ваш жив и силён. И потому - если некто захочет отнять у вас Майю, боритесь яростно, но не отдавайте. А иначе - все погибните”

Сказав так, Вишну отпустил ракшасов, указав им путь на Север.

Он вновь склонился над спящим Шивой и погрузил руку в его левый зрачок, как в колодец. Со дна зрачка поднял он сердце ракшасов и спрятал его в тот сосуд, где некогда содержалась Амрита.

Тот час проснулся Шива и сел на ложе улыбаясь. Он сказал - “Воистину, Вишну, и от тебя есть польза. Ты помог мне! В последний миг моего сна,  видел я звёзды, цветы, и яркую радугу!”  

74.

Асуры, которых Вишну заточил в пещере, пребывали в оцепенении.

Тихо сидели они на камнях и смотрели на луч света пробивавшийся сквозь тонкую щель в завале. Одни говорили -”Вот наш царь вернётся и спасёт нас” Другие говорили - ”Хорошо, что наш царь ещё жив и дышит. Нам больше ничего и не надо”

Третьи же роптали - ”Да хоть бы умер наш царь поскорей, тогда прекратится и наша жизнь. Сколько можно мучиться!”

Были среди них и такие, кто молча погружались в сон.

И Сигурд тоже уснул.

Ему приснилось, что некто вышел из солнечного луча и сел напротив.

У него не было облика.

Он сказал Сигурду - ”Вглядись сам в себя! Что ты есть ещё кроме северного ветра? Лишь желания – твои собственные и чужие - они придают тебе форму. Взгляни в центр сердца - ты увидишь там северный ветер. Стань ветром и покинь это место. Никто тебя не удержит!”

Проснулся Сигурд и крикнул - ”Братья! Мне открылся путь спасения! Ведь все мы - лишь ветер и огонь, и наши тела навязаны нам как узилища.

Разве огонь и ветер мыслят, разве они желают! Преодолеем свои мысли, отторгнем желания, станем, как были - огнём и ветром!

Тогда никакие стены не пресекут нашей свободы!”

Слыша его речи, асуры решили, что Сигурд смеётся над ними.

Они принялись избивать его, восклицая - ”Вот тебе ещё один крепкий удар, а вот ещё один! Скоро, скоро ты станешь огнём и ветром!”

Они бы убили его, но Урга его защитила.

Она сказала - “Разве вы не видите- он обезумел и бредит. Оставьте его, пусть отлёживается”

И прочие асуры оставили Сигурда в покое.

Когда ослабела боль от побоев, Сигурд сел на камни, скрестив ноги. Долго смотрел он в себя мысленным взором и увидел содержимое своего сердца. Там было ясное небо и лес и голубое озеро в чаше леса.

Златовласая женщина в черной одежде стояла на берегу, но вода отражала лишь небо и быстрые облака. 

“Лада, зачем ты держишь меня здесь, разве я тебе нужен?” - сказал Сигурд и приблизился к ней.

Она же смотрела ему в глаза и улыбалась. И такой желанной, такой прекрасной была она, что в груди Сигурда шевельнулось мёртвое сердце.

Подобная пламени боль охватила асура изнутри, и он понял, что эта боль всегда живёт возле сердца.

И он ударил кулаком в лицо женщины. Изменилось лицо, и вот уже Брахма смотрел на Сигурда и улыбался.

Ещё раз ударил Сигурд и распалось лицо Брахмы и возникло лицо Шивы. Он  скалился и кривлялся.

В третий раз ударил Сигурд, и лицо Шивы преобразилось. Его черты успокоились и смягчились, оскал закрылся, веки сомкнулись, как у спящего. Теперь Вишну стоял перед Сигурдом, стоял и дремал.

И прошептал дремлющий  Вишну - ”Не бей больше, просто отвернись”   Отвернулся Сигурд от Создателя и стал тем, кем был всегда - сильным северным ветром.

75.

 Гул и свист раздались в пещере.

Ахнули все асуры и уставились туда, где сидел Сигурд - там теперь вращался вихрь.

Взревел северный ветер и устремился к отверстию в завале, стремясь вырваться наружу.

Луч света померк и стены пещеры облепило снегом. Как ворох сухой листвы взлетели камни, закрывавшие вход, ветер поднял их и метнул в долину, где они пали с грохотом содрогая почву.

Щурясь от света и дрожа от холода, асуры вышли из места заточения. И долгое время целый народ стоял молча и смотрел на Север - туда, куда умчался один из них, ставший северным ветром.

76.

Так Сигурд вернул себе прежние свойства.

Теперь он мог произвольно превращаться в северный ветер или же вновь становиться асуром. Как ветер прилетел он в то ущелье, откуда Рудра вывел асуров в плен Вишну. Там он стал Сигурдом и медленно пошёл по камням, глядя под ноги. Он рассматривал мечи, во множестве лежащие на земле, некоторые из них он поднимал, но затем отбрасывал. Наконец он обрёл то, за чем вернулся - свой меч, лезвие которого он смазал Сомой, когда собирался убить Рудру - короткий обоюдоострый меч с почерневшим клинком.

Сигурд сказал - ”Этот меч будет держать богов в отдалении от моего жилища на Севере. А больше мне ничего и не нужно!”

Тут почудилось ему, будто Вишну, встав за его спиной прошептал -”Мало быть самим собой, чтоб ни в чём не нуждаться. Для того, чтоб ни в чём не нуждаться, нужно быть никем.”

Яростно крикнул Сигурд и сделал выпад отравленным мечом, но пронзил лишь воздух.

Тогда он превратился в северный ветер, с рёвом промчался вдоль ущелья, засыпав его снегом, и устремился на Север.

77.

Время ракшасов текло быстро. На острове Руян, лежащем посреди Океана Севера, они построили город и назвали его Майя-Варта. В центре города высилась пирамида из черного гранита, вершиной погружённая в облака.

В сердцевине пирамиды ракшасы устроили Храм Майи, куда поместили бронзовый сосуд, содержащий плевок Вишну.

Ракшасы же не знали о содержимом сосуда, ибо боялись открыть его. Они полагали, что в сосуде находится майя, которая есть суть их бытия и поклонялись ему.

Ракшаса, возникшего первым, звали Хаягрива. Он стал царём своего народа и хранителем майи.

Однажды появился в Майя-Варте белокожий демон-асур, вооружённый мечом с чёрным лезвием.

Он пришёл к Хаягриве и сказал ему - ”Я хотел жить здесь, но вижу, что место уже занято”

Хаягрива ответил - ”Плати и оставайся”

Тогда Сигурд предъявил ему свой меч и сказал - ”Бессмертие богов уязвимо. Этим мечом можно сразить бога. Возьми его как плату и обеспечь мне славную жизнь среди вас”

Хаягрива согласился. Он сделал Сигурда своим советником и допускал его везде, кроме Храма Майи. И чем дольше жил Сигурд среди ракшасов, пользуясь разнообразными благами и наслаждениями, тем больше возрастало его любопытство.

Однажды он не выдержал и ночью, тайно, прокрался в святилище майи. Там он увидел сосуд чёрной бронзы - вместилище Сомы. Не зная о том, что теперь содержится в сосуде, Сигурд обрадовался.

Он воскликнул - ”И трое Бессонных, и все их потомки, обопьются и слягут. Я готов совершить это”

Но едва он прикоснулся к сосуду, как раздался звон множества колоколов и гонгов. Бесчисленные стражи вбежали в святилище, схватили Сигурда и с обвинениями поставили его перед Хаягривой.

78.

Хаягрива сказал -”Я знал, что ты злоумышляешь против нас. Ведь ты хотел жить здесь хозяином, а живешь, как постоялец. Конечно, ты недоволен и стремишься отомстить. А может быть, это боги подослали тебя разрушить моё царство?”

Сигурд ответил ему - ”Не то, не другое, чёрный демон. Я не хотел тебе мстить, и я не наёмник богов”

“А кто же ты?”- спросил Хаягрива.

“Я вор - ответил Сигурд - Я хотел украсть ценнейшую вещь на свете, вещь, которой ты владеешь слепо, не зная об её ценности”

“Мне ведома ценность майи - сказал Хаягрива.- Она суть нашей жизни, без неё мы погибнем”

“Тебе внушены глупые мысли и навязано ложное знание! - воскликнул Сигурд - В этом сосуде не майя, в этом сосуде Сома, напиток, который лишает богов бессмертия, превращая их в людей.

Я видел, как он действует и клянусь тебе, что он обеспечит неслыханное могущество, будучи правильно применён. А я научу тебя, как сделать это правильно!”

Злобно нахмурился Хаягрива и сказал - ”Ты ничему меня не научишь, потому что ты умрёшь прямо сейчас”

И он крикнул страже - ”Эй, лишите его головы немедленно!”

Трое стражников с занесёнными мечами кинулись к Сигурду, но вбежали в неистовый вихрь снега, который вращался там, где только что стоял асур.

Яростно завыл северный ветер, разогнался вдоль тронного зала и вылетел из дворца Хаягривы, выбив все окна и двери.

79.

В полдень летнего дня Рудра и Агни пришли к воротам Майя-Варты.

Они приняли облик ракшасов, и привратники беспрепятственно пропустили их в город.

Они принялись ходить по улицам, наблюдая за жизнью ракшасов. Чёрные демоны знали некоторые слова Священной Речи и употребляли их, чтобы обеспечить себе разные блага. Ещё они делали свои подобия из металла и глины, и частично оживив их, использовали, как рабов или слуг.

Глядя на всё окружающее Рудра спросил у Агни - ”Каким образом появился в мире столь странный народ?”

“Я только догадываюсь каким” - грустно ответил Агни, ибо он на самом деле догадывался.

Они пошли дальше и пробираясь через толпу на базарной площади встретили Сигурда.

80.

Они укрылись в заброшенном доме на окраине возле городской стены.

Рудра приказал Сигурду - ”Расскажи нам всю правду о своём пребывании здесь и не заставляй нас проверять твои слова”

И Сигурд рассказал Рудре и Агни о том, как обошёлся с ним Хаягрива.

Тогда усмехнулся Рудра и промолвил - ”Сосуд чёрной бронзы либо пуст, либо содержит некую дрянь.

Я сам опустошил его для потомков Вишну! Хаягрива лжёт, он прячет Майю, наводил на ложный след. Но мы принудим его к правдивости!”

Агни же сказал - ” Я чувствую здесь уловку против нас, но не могу понять в чём она заключена”.

Рудра отмахнулся от его слов. Он воскликнул - ”Это простое дело и мы решим его просто. Идём во дворец и повергнем Хаягриву мечами”

81.

Рудра и Агни явились во дворец царя ракшасов, а Сигурд с ними не пошёл. Хаягрива принял их сидя на троне из красного золота. Он не встал и не поклонился богам.

Он спросил их произнося слова жестко и грубо - ”Кто вы и зачем беспокоите меня?”

Рудра ответил - ”Чёрный демон! У тебя есть то, что принадлежит мне, и было тобой похищено. У тебя есть Майя. Отдай её мне, и мы удалимся, оставив в покое тебя и твой народ”.

“Ты лжешь, бог! - крикнул Хаягрива - майя перешла ко мне из рук Вишну.

Он отдал мне её добровольно и явно. Я владею ей по праву.

Убирайтесь прочь из моих владений или я поступлю с вами по закону войны!”

Сказав так, Хаягрива вскочил и выхватил из ножен меч с чёрным лезвием. Угрожая оружием, он встал перед богами.

Тогда улыбнулся Агни и молвил - ”О, чёрный демон! Позволь мне забрать у тебя эту опасную вещь, пока ты не порезался!”

И он протянул руку к мечу.

“Майя!”-  крикнул Хаягрива и пронзил отравленным мечом ладонь бога.

Зашатался Агни, сжав в кулак раненую руку, и побледнел так, будто удар пришёлся ему не в ладонь, а в сердце.

“Этот меч отравлен - прошептал он - его лезвие покрыто Сомой!“

“О, Рудра - крикнул Агни - Помоги мне, я теряю себя, я гасну!”

И он упал на плиты пола. Хаягрива же занёс меч, целясь срубить голову Агни. Тогда выхватил Рудра кинжал и метнул его в грудь царя ракшасов. По самую рукоять вонзился кинжал в тело Хаягривы там, где должно было быть сердце, но у ракшасов нет сердца.

Хаягрива наступил ногой на спину Агни, прижав его к полу и крикнул стражникам-”Эй вы! Хватайте моего врага!”

Ракшасы со всех сторон бросились на Рудру, а тот, обнажив меч, принялся рубить их.

Но и рассеченные мечом не умирали чёрные демоны.

Крича от боли, они ползали по полу вокруг Рудры, и когда их раны затягивались, они вновь вступали в бой. Видя, что битва может продолжаться бесконечно, Хаягрива вновь занёс меч над поверженным Агни.

Он сказал, обращаясь к Рудре - ”Сдайся, и я помилую твоего спутника!”

Тогда Рудра бросил оружие и поднял над головой пустые руки.

82.

По приказу Хаягривы Рудра и Агни были заперты в подземелье под основанием чёрной пирамиды. Агни лежал на охапке гниющей соломы и стонал от боли, а Рудра сидел на земле, в углу, прижимаясь спиной к стене.

Между ними стоял светильник, который горел тускло и коптил.

Агни сказал - ”Рудра! Приблизь ко мне свет, осмотри мою рану”.

Рудра сделал так, как он просил и увидел, что чернота поднимается от раны на ладони по руке Агни и уже приближается к локтю.

“Когда чернота достигнет сердца, я умру” -  с горечью промолвил Агни.

“Капля Амриты могла бы спасти тебя - сказал Рудра- но чтобы добыть Амриту я должен выйти отсюда. А если я уйду, Хаягрива немедля убьет тебя. Я не знаю, что мне делать”

Тогда приподнялся Агни от ложа и сказал улыбаясь -”Уходи, Рудра. Не ради меня, а просто так. Найди смерть ракшасов, погуби их и живи победителем. А меня ждёт новое рождение!”

Но Рудра лишь покачал головой и остался сидеть рядом с Агни.

83.

Через некоторое время они услышали лязг и грохот отпираемых замков. Хаягрива, сопровождаемый своими воинами, вошёл в подземелье и сказал, обращаясь к Рудре - ”Я хочу поговорить с тобой, бог. Может быть, мы достигнем мира и согласия”

Они поднялись в тронный зал.

Усевшись на трон из красного золота, Хаягрива молвил - ”Тебе не удалось убить меня, бог, но удалось испугать. Испытав рану, я стал бояться смерти. Избавь меня от этого страха, и я отпущу тебя и твоего спутника, не причинив вам вреда”

Лишь мгновение колебался Рудра, а затем рассказал Хаягриве о шкуре белого волка, что хранится в святилище Лакшми на далёкой Ланке.

“Я сам надевал эту шкуру - сказал Рудра - и с тех пор я знаю, что такое покой”

Хаягрива спросил его - “Сколько времени тебе нужно, чтоб принести шкуру сюда и  выкупить за неё твоего ослабевшего друга?”

Рудра ответил - ”Я не заставлю тебя ждать. Ведь мой друг быстро теряет жизнь!”

84.

Рудра сделал два шага и пришел к подножью Хималая - обители Шивы.

Сделал ещё шаг и поднялся на ледник, на вершину горы. Вместе с ним взлетел северный ветер и принялся вращать тучи над ледником. Шива же сидел на льду, поджав под себя ноги. Его темя, плечи и бёдра покрывал снег.

Пред ним на черном, плоском камне лежали в ряд семь глиняных черепков на каждом из которых была начертана руна.

Шива смотрел на руны и не поднял головы, когда Рудра встал перед ним.

Рудра сказал сам себе - “Если бы Шива глядел сейчас на звезды он бы заметил меня”.

Он крикнул северному ветру - “Эй, Сигурд! Покажи Шиве звезды!”

Взревел северный ветер, заметался, взлетел ещё выше и разогнал облака над горой Хималай.

Тотчас открылись и чёрное небо, и яркие звёзды и полная Луна среди звёзд. Снега засветились, как голубое пламя, всякий предмет отбросил глубокую тень. Но Шива не шевельнулся, продолжая глядеть на руны.

Тогда Рудра окликнул его - “Хэй, Шива! Твой сын в беде, он ранен, умирает! Мне нужна Амрита, чтоб исцелить его!”

Но Шива молчал так глубоко, что казалось, будто он отсутствует.

Рудра подождал немного, разъярился и пнул черепки ногой. Они разлетелись в разные стороны, а один упал в трещину и потерялся.

Не поднимая головы, не глядя на Рудру, Шива сказал - “Ты, Рудра только что спас мне жизнь. За это я не стану убивать тебя сейчас! Можешь убираться прочь”.

Подстрекаемый злобой Рудра ответил - “А ты, Шива, только что сказал глупость. Я не уйду до тех пор, пока не доведу до тебя суть дела”

Тогда захохотал Шива и встал в полный рост, разбрасывая снег. Пар поднимался от его тёмной кожи. Он обнял Рудру, поцеловал его в губы и воскликнул - “Воистину, Рудра, есть в тебе какое-то превосходство! Ведь ты один понимаешь, что даже бог может сказать глупость. Поэтому любая вера пуста!

Боги дают советы даром, но за разъяснение нужно платить. Готов ли ты принять цену и отдать стоимость?”

“В твоей алчности - твоя бедность! - молвил Рудра освобождаясь от его объятий -  Я прошу не ради себя, а ради Агни. Или ты не помнишь, что есть у тебя такой сын?”

“Всякий просящий, просит только за себя”. - Отвечал Шива, вновь садясь на снег.

Склонил Рудра голову и произнёс - “Я согласен. Называй цену”

Шива протянул  к нему левую руку и разжал ладонь. Зеркало клятвы лежало на его ладони, оно блеснуло, отразив лунный луч.

Шива сказал - “Вот зеркало клятвы. Однажды, я поклялся перед ним, что не причиню тебе вреда, и не склоню к этому кого-либо другого. Эта клятва ограничивает меня, тяготит, но я не могу устранить её, а ты можешь - ведь она была дана ради тебя. Возьми зеркало и разбей его. Тогда я выполню любое твое желание - одно желание”

Рудра  взял зеркало и ударил его о чёрный камень, где прежде лежали руны. С коротким звоном разбилось зеркало, и осколки его канули в снег.

85.

Молча стоял Рудра перед Шивой.

Он запутался в своих желаниях, и он сказал сам себе - “ Ведь я же бог. Откуда у меня столько желаний?”

А Шива высунул язык и подразнил его. “Бе-бе-бе, Рудра! - крикнул он - Ты сам себя не знаешь, а просишь что-то у Шивы! Или я должен подсказывать тебе? Так я подскажу - слушай!”

И Шива трижды выкрикнул - “Майя! Майя! Майя!”

От крика его дернулись горы и  лавины пошли вниз, заполняя пропасти снежным туманом.

Тут Рудра закричал тоже - но без слов, так, как кричат от боли. Продолжая кричать, он обхватил голову руками и принялся раскачиваться, потом отнял руки от головы и хлопнул в ладони - раз, другой, третий.

И он начал танцевать, выбивая ритм ладонями и ступнями. Весь мир запрыгал вместе с ним словно подвешенная игрушка - и качались горы, и падали леса, поля покрывались оврагами, пустыни скатывались, словно ковры и вода в морях плескалась, как в чашках.

Тогда Шива слепил снежок и метнув его, попал в лицо Рудре. Прервал танец сын Сурьи, остановился тяжело дыша. Все голоса умолкли в его голове, он слышал лишь шорохи ветра.

Он сказал - “Шива! Дай мне Амриту!”

А Шива сказал - “Эх, Рудра, Рудра! Однажды, для того, чтоб прервать мой танец, Вишну швырнул в меня Солнцем”.

86.

“Нет у меня Амриты - продолжал свою речь Шива - ибо это напиток из подвалов Вишну. Пойди и добудь её сам, а я научу тебя как это сделать.

Слушай же, слушай! Когда мы, боги, просыпаемся, мы долго лежим в темноте и грезим о девах полных соблазна.

Ведь мы мужчины!

И наши грёзы становятся явью и мы овладеваем девственницами, делаем их своими жёнами. Тогда их влагалища сочатся кровью потери, а Вишну собирает кровь в сосуд из красной бронзы. Эта кровь и есть Амрита. Глотнувший её, возвращается к началу, как бы далеко он не ушёл по пути перемен. Так вот, Рудра! Найди девственницу из рода богов, сделай её женщиной и собери кровь, что прольётся при этом. Тогда у тебя будет Амрита. Я дал достаточное разъяснение?”

Рудра кивнул головой и хотел идти, но Шива удержал его окликом.

Он спросил  - “Почему ты не захотел обрести любовь Майи? Я бы охотно помог тебе!”

Рудра ответил - “Я сам возьму то, что предназначено мне, ибо от твоего вмешательства всё становится неполноценным.

А теперь я спрашиваю тебя - почему ты не захотел помочь своему сыну? Вдруг бы я произнёс другое желание, то к которому ты меня склонял, которое, как клеймо на моём сердце?”

“Потому что Агни не нуждается в моей помощи - ответил Шива. - Ему нужна твоя помощь”.

Повернулся Рудра и уже пошёл прочь, но тут Шива опять окликнул его.

Он сказал - “А знаешь ли ты, Рудра, что за руны лежали передо мной, когда ты здесь появился? Нет? Так вот, слушай, слушай! Однажды Вишну избавил меня от кошмарного сна, и я обрёл целое мгновение покоя.

Тогда в уме моём сама собой сложилась мантра, могущая наполнить мир счастьем. Будучи произнесённой, всякую боль она бы прекратила и предотвратила и всякую страсть лишила бы силы разрушения. Я записал её рунами, но боялся произнести, ибо это была мантра моей гибели.

И вот сегодня утром, созерцая снегопад, решился я наконец-то принести себя в жертву ради счастья всех существ способных к страданию.

Я выложил мантру перед собой и начал читать её, но тут пришёл ты и ударом ноги уничтожил мою запись. А теперь я не помню мантру и не могу восстановить ее, ибо одна руна потерялась. Что ты скажешь по этому поводу?”

Пожал Рудра плечами и ответил - “Твои заботы”. Потом он покинул вершину Хималая.

87.

Рудра задрал голову к небу и крикнул - “Эй, северный ветер, пойдём со мной!”

Опустился северный ветер на землю, притих и стал Сигурдом.

Рудра сказал ему - “Мы идём туда, куда ты, Сигурд хочешь попасть, а я - нет. Эх, Сигурд, Сигурд! Береги своё сердце!”

И они пошли в Арьяну через сосновые леса земли Сумер. А чтобы Агни не умер, пока они ходят, Рудра замедлил время.

На седьмой день они переправились через реку Свати и вступили в берёзовые чащи Арьяны.

88.

У Лады, младшей дочери Вишну была серая кошка. По ночам она всегда спала в ногах у хозяйки. Но однажды кошка не пришла домой ночевать.

Проснувшись утром, Лада сказала сама себе - “Вот сегодня моя жизнь изменится”.

Она оделась и расчесала свои светлые волосы, длиной достигавшие поясницы, а потом заплела их в две косы. Она сходила к роднику, умылась и принесла домой кувшин свежей воды. Она окинула стол белой скатертью. И она поставила на стол чаши с водой, мёдом и молоком.

89.

Сигурд отказался идти к дому Лады. Он сделал себе шалаш под кустом и остался в нём. А Рудра пришёл к дому Лады и стукнул в дверь.

Он спросил хозяйку, не глядя ей в лицо - ”Дочь Вишну! Хочешь ли ты помочь своим братьям, тем из них, что ещё живы?”

И когда Лада ответила утвердительно, он продолжил - ”Дашь ли ты мне кровь девственности, которая и есть Амрита? Большую часть я присвою, но малую толику оставлю тебе. Её вполне хватит для спасения твоих братьев. Они опять станут богами!”

И вновь Лада ответила утвердительно.

Тогда Рудра велел ей задрать подол и нагнуться.

Она спросила его - ”Рудра! Неужели ты даже не посмотришь мне в глаза перед тем, как сделаешь это со мной?”

Рудра же схватил её за плечи, повернул к себе спиной, толкнул меж лопаток и крикнул - ”Исполняй молча!”

И она исполнила, а он не смог, потому что не хотел её.

Он сказал, глядя мимо неё. – «Я уйду и вернусь, а когда вернусь, сделаю, то что задумал. Наш уговор остаётся в силе».

90.

Рудра вернулся к шалашу Сигурда и разбудил уснувшего асура толчком ноги.

Он сказал ему – «Эй, Сигурд! Я возьму твою любовь к Ладе, а взамен исполню любое твоё желание - одно желание! И это выгодная сделка - ведь ты получишь своё достояние назад, мне оно нужно лишь временно».

Мгновение размышлял Сигурд, а потом согласился. Он был связан своими чувствами, и боль сердца измучила его, и он хотел освободиться. Он только спросил –«Разве возможно изъять любовь словно предмет? Ведь для неё нет определения!»

Усмехнулся Рудра и сказал усмехаясь. – «А ты поумнел с тех пор, как перестал быть северным ветром. Это верно, любовь не имеет сути. Её нельзя поразить словом, ибо она отсутствует среди слов. Её нельзя поразить действием, ибо она отсутствует среди предметов, и действие летит сквозь неё, как стрела сквозь тень.

И в огне погребального костра не сгорает любовь. Отряхнув пепел тела, она остаётся жить. Она сама - как быстрая птица, но её символы подобны неподвижным, тяжким камням. Устрани символ и ты устранишь любовь. Возьми символ любви, и ты приобретёшь её в собственность. Верь мне, уж я то разбираюсь в камнях!»

И сказав так, Рудра взял у Сигурда нить с подвешенным к ней золотым браслетом. Он надел её себе на шею и вновь пошёл к дому Лады. А Сигурд остался стоять неподвижно, словно окаменевший. Ведь он был опустошён.

91.

В полдень затворила Лада все ставни в своём дому, чтобы стало темно, как в полночь. Она зажгла неяркий светильник и легла на ложе вместе с Рудрой. И Рудра ласкал её так нежно, как ласкал бы Сигурд, если б карма позволила ему это.

И она открылась для Рудры и Рудра вошёл в неё через боль и кровь.

Он хотел идти дальше, но она остановила его сказав – «Ты забыл, а я помню. Собери мою кровь, пока она ещё течёт».

Тогда Рудра поднялся с ложа. Взял он свой шлем и собрал в него кровь Лады, как в железный сосуд.

92.

В это время брат Лады, Хорс - единственный из сыновей Вишну, оставшийся богом, охотился на лебедей. Оттянул он тетиву лука до правого уха и прицелился в белую лебедь на озерной воде.

Но когда он пускал стрелу, рука его дрогнула, и стрела нырнула в воду, не задев птицы. Взмахнула лебедь крыльями, поднялась с воды и улетела, а Хорс уселся на берегу озера и призадумался.

Он сказал сам себе – «Никогда прежде не лгал мне глаз и рука меня не обманывала. Стрелы мои били без промаха, так будто цель сама звала их к себе. А теперь что-то случилось со мной или с кем то из моих близких». Задумался он ещё глубже и узнал обо всём, что сделали Лада и Рудра. Ведь он был бог и мог знать всё что хотел.

С криком ярости вскочил Хорс на ноги. Быстро проверил он стрелы в колчане - шесть лёгких стрел для птицы и одна тяжёлая с железным остриём, убойная для кого угодно. Приподнял он меч из ножен и порезал палец, задев за лезвие. Слизнул он кровь с пальца и сказал – «Добрые у меня стрелы и меч добрый. Сегодня я убью Рудру Марута!»

93.

Долго смотрела Лада на Рудру, пока тот дремал.

Она смотрела не отрываясь, ведь она полюбила его.

Когда он проснулся она сказала – «Я подробно вижу путь, что привёл тебя ко мне. Не по своей воле ты пришёл, но по внешнему принуждению. И не хочу я, чтоб ты проклял меня, когда очнешься. Ты дал мне мою любовь, а я верну тебе твою».

И она протянула руку к нити с браслетом, чтобы снять её с шеи Рудры.

Тогда вскинулся Рудра и отстранился и прижался спиной к стене.

«Нет! - крикнул он, захватив браслет в кулак и сжав руку так сильно, что измялось красное золото, - нет, я не хочу возвращаться!»

Поднялась Лада с ложа и встала перед Рудрой обнажённая.

«Не делай напрасным всё то, что ты уже совершил - сказала она Рудре - а иначе обретёшь меня, но себя потеряешь. И когда оценишь ты потерянное, то обрушишь на меня проклятие и уйдёшь навсегда. А так - ещё есть надежда. Верь мне, я знаю, я предвижу!»

Она протянула руку, а Рудра отдал её браслет. Любовь к Ладе стала покидать его сердце подобно тому, как вода покидает пробитый сосуд. Словно больной, словно раненый, стонал Рудра, возвращая на себя одежду.

Лада же тем временем заплела волосы в две косы.

Она налила в шлем Рудры медовое вино поверх крови, и размешала напиток, и вино растворило кровь и стало Амритой.

Она наполнила Амритой глиняный кувшин, где прежде содержалось вино. Она замкнула кувшин пробкой и отдала его Рудре не оставив себе ни капли.

Тогда промолвил Рудра с горечью - «Когда я впервые пришёл к тебе, я был как торговец, меняющий товар на товар. А теперь я снова стал торговцем и торгую честно».

С этими словами, он взял со стола чашу, выплеснул из неё воду и отлил туда немного Амриты.

«Это для твоих братьев - сказал он указав на чашу,- Им хватит, ведь их мало осталось на свете!»

Но Лада не взглянула на чашу.

В глаза Рудры посмотрела она и сказала – «Ясный Рудра! Знай, что теперь у тебя есть дом, где ждут тебя вечно. Что ещё нужно мужчине?»

И когда увидел Рудра слёзы в её глазах, то вновь пережил он потерю, и боль потери взорвала его сердце. Действуя с быстротой присущей совершенному воину, он выхватил кинжал, отсёк правую косу Лады, сунул её за пазуху и бросился вон из дома. Но едва он переступил порог, как сердце его совершенно остыло.

Он сказал сам себе – «Мне предстоит долгий путь. Зачем таскать с собой бесполезные вещи?»

И он бросил косу возле крыльца, а сам направился к шалашу Сигурда.

94.

... И когда лишился Сигурд символа любви, любовь его превратилась в похоть, а похоть разожгла воображение.

Он сидел у костра, сопел подобно зверю и представлял, как Рудра совокупляется с Ладой. Но он не чувствовал ревности, а только сильное вожделение. И он не огорчился, когда Рудра известил его об утрате браслета.

Он сказал Рудре – «Вот моё желание обещанное тобой к исполнению. Хочу я обрести твой облик и твою повадку, и внешне быть совершенно, как ты, на время от заката до рассвета. Ты обещал мне, князь!»

«Да будет так» -  ответил Рудра.

Плюнул он в лоб Сигурду и велел растереть слюну по всему лицу.

Он пояснил – «Лишь Солнца нижний край коснётся кромки окоёма и ты преобразишься».

Он велел Сигурду – «Обнажись».

Когда тот исполнил, он облёкся в одежду Сигурда, а своё снаряжение оставил в шалаше. Затем пошел он прочь, быстро углубился в лес и скрылся среди деревьев. А Сигурд остался ждать преображения. Ведь он решил воспользоваться обликом Рудры и так овладеть Ладой.

Вот склонилось Солнце к закату и свершилось обещанное.

Ощутил Сигурд краткую дрожь изменения. Ликом, осанкой, и повадкой стал он совершенно, как Рудра. Железным шлемом покрыл он голову словно тяжким куполом, а тело облёк в длинную кольчугу, дающую тусклый отблеск.

Под кольчугой была у него толстая рубаха плетёная из конопляных верёвок, заправленная в холщёвые штаны, шитые конопляной нитью. Обул он ноги в высокие сапоги из буйволиной шкуры, а до того был он обут лаптями из лыка. Широким кожаным поясом охватил он стан над бёдрами и три руны звенели с пояса, укреплённые на цепочках - две руны войны и одна руна покоя.

А через правое плечо на левую сторону, облегла его кожаная перевязь с подвешенным к ней длинным железным мечом в ножнах из чёрного дерева, схваченных серебряными скобами.

И была у того меча медная, гладкая рукоять, всегда тёплая, когда бы её ни коснулся.

Глянул Сигурд в лужу за кустом, осознал свою внешность, обрадовался и сказал сам себе – «Вот теперь я преуспею!»

И он побежал к дому Лады, не разбирая дороги, продираясь  через лесные завалы и заросли. Был он возбуждён и торопился, но сердце его лежало в груди тихо, как камень. И одышка не брала его - ведь он жил дыханием Вишну, а Вишну сейчас пребывал в покое.

Но хотя озверел Сигурд и подобно зверю спешил овладеть добычей, тень прежнего чувства имела некую власть над его действиями. Вот потому, достигнув дверей дома, где жила Лада, он не мог решиться постучать и стоял принуждая себя к этому,  с поднятой для стука рукой.

Вдруг услышал он шорох кустов и шелест трав, и тяжелые шаги на тропе. Пугливый, как и все похотливые, Сигурд метнулся в глубокую тень и спрятался за столбом, державшим кровлю над крыльцом.

И увидел он, что из леса вышел бог-воин в красном плаще расшитом золотыми нитями, в медной броне, с колчаном за спиной и мечом у пояса. Золотая пектораль из трёх равных пластин лежала у него на груди и на каждой пластине была выбита правая Свастика - символ рода Вишну.

Луна освещала его, отражаясь от золота и меди. Тяжёлыми сапогами ступил он на крыльцо, и прочное крыльцо заскрипело и дрогнуло, как слабый настил. Неимоверным стал страх, охвативший Сигурда.

Решил он было обернуться северным ветром и умчаться прочь, но страх лишил его всякой свободы действия.

Тогда присел Сигурд ещё глубже в тени за столбом и чтоб не упасть, оперся рукой о землю. С чем-то мягким, шелковистым, и казалось, хранящим ещё тепло, соприкоснулась его рука. Он шевельнул пальцами, захватил и поднял с земли косу Лады - ту, которую Рудра отшвырнул, покидая это место.

И только сжал Сигурд косу в ладони, как лютая боль возникла в его сердце. Едва удержав крик, он вскочил на ноги и стоял, пошатываясь, прижимая руки к груди, а сердце ворочалось в нём и вздрагивало, словно пробуждаясь.

И вдруг ударило оно в полную силу и забилось ровно, и погнало по жилам живую кровь, и понял Сигурд, что жизнь его началась и кончилась.

Твердым шагом вышел он из тени, взошёл на крыльцо, схватил сына Вишну за плечи и отбросил его от двери, как раз тогда, когда тот хотел постучать. Он сказал изумлённому богу – «Вижу я, что ты задумал зло для Лады. Я буду биться с тобой до смерти, и не войдёшь ты в эту дверь, пока я жив».

Вгляделся Хорс в лицо противника, сначала просто так, а потом прищурил глаза и посмотрел сквозь майю, как сквозь плёнку.

Понял он, что перед ним не сам Рудра, а некто, обладающий лишь внешностью Рудры.

Он сказал – «Я Хорс, сын Вишну. Мне нужен Рудра Марут. Против него моя злоба. А ты незнакомец, уходи прочь. Это ведь не твоя битва!»

Сигурд ответил ему – «Не важно кто я. Я защищаю двери моей возлюбленной». Сказав так, он выхватил меч и ринулся на Хорса.

95.

А Хорс уже изготовился к бою, пока Сигурд говорил. Он был искусный воин, меч его двигался разумно и быстро. С лёгкостью отбил он удар асура и ударил сам, но не для того чтобы поразить насмерть, а лишь затем, чтоб остановить.

Он проткнул Сигурду  правое плечо, отступил на шаг и крикнул – «Убирайся прочь, безумный! Я не питаю тяги к убийству, не хочу губить постороннего!»

А Сигурд перехватил меч в левую руку, потому что правая рука его повисла, и вновь напал на Хорса.

Зазвенели мечи, полетели искры! По ярости нападения понял Хорс, что враг его не отступит, не испугается. И тогда он кольнул Сигурда в сердце.

Коротко вскрикнул асур и замер, словно наткнувшийся на преграду. Меч выпал из его руки, а сам он опустился на колени.

Часто, часто дышал Сигурд, пытаясь удержать уходящую жизнь, кровь пенилась у него во рту и текла на шею с подбородка.

Наклонился к нему Хорс, заглянул в лицо и спросил тихим голосом – «Кто ты? За что отдал свою жизнь, почему не отступился?»

А Сигурд ответил ему невнятно, говоря через текущую кровь – «Жизнь свою я обменял на бессмертие. Это хорошая сделка!»

И ещё он сказал, улыбаясь – «Спасибо вам добрые боги! Воистину, вы только добрые и другими не бываете».

А потом он умер и повалился ничком к ногам Хорса. Так погиб Сигурд Северный Ветер - был он рождён, как ветер, жил, как демон, а умер, как человек, обретя за миг до смерти и плоть и кровь, и бессмертную душу. Всё это случилось с ним, потому, что он познал любовь.

96.

Разбудил Ладу звон мечей на поляне перед её домом. Окинувшись покрывалом, выбежала она на крыльцо и увидела брата своего Хорса, что склонился над мёртвым телом.

Когда умер Сигурд, то распалась майя колдовства и вернулся к нему прежний облик. Но одежда его не изменилась, ведь она была настоящей, а не сотканной из слов заклятия.

По одежде и признала Лада в убитом Рудру, своего возлюбленного. Она сказала Хорсу – «Брат, то, что ты сделал - непоправимо».

И прежде чем успел Хорс промолвить слова объяснения, она выхватила из его колчана стрелу - длинную, с наконечником из железа и воткнула себе под левую грудь, как дротик, глубоко, до самого сердца. Так и замер Хорс, стоя меж двух распростёртых на земле жертв своего озлобления.

И меч он бросил и всю ярость растерял, и слёзы раскаянья настигли его.

Он воскликнул – «Неужто уподобился я брату моему Бхиргу! Подобно ему, думал я, что применяю Закон, а на самом деле погрязал в беззаконии. Но ведь есть Единый! Самое время сейчас взглянуть Ему на меня!»

И услышал он тихий шёпот прямо в правое ухо – «Ты думаешь, что двоих убил? Нет, ты троих убил, а это гораздо хуже! Эй, Хорс! Когда стоишь среди поверженных, будь чутким к звуку дыхания. Вот так ты различишь мёртвых от умирающих. Оставь мертвых на земле, а умирающих неси в Дом, чтобы помочь им!»

Тогда очнулся Хорс, подхватил с земли Ладу, которая ещё дышала, внес её в дом и поместил на ложе. Он пытался сказать над ней мантру исцеления, но губы не слушались его, а ум путался в словах.

Отчаялся Хорс, и заметался по дому, схватывая разные предметы и бросая их на пол, как явно бесполезные.

Вдруг услышал он, что кошка орёт наверху в тереме. Кинулся он наверх по крутой лестнице, вбежал в терем и увидел серую кошку на полке с кувшинами. Кошка выгнула спину, прижала уши и била лапой по самому малому кувшину в дальнем углу.

97.

Так указала серая кошка Хорсу на кувшин с Амритой.

Взял Хорс кувшин, спустился из терема и приблизился к ложу сестры.

Он выдернул стрелу из груди Лады и уронил каплю Амриты прямо в рану.

А остальное - всё, что было в кувшине, он дал ей выпить. Затянулась рана бесследно, ровное дыхание вернулось к Ладе, и вместо смерти настиг её глубокий сон утомления. И другая рана, та, что Рудра нанёс её лону, тоже затянулась.

Вновь стала девственницей дочь Вишну, ибо Амрита возвращает к началам, всё, что продвинулось по пути перемен. Но ребёнок, которого Лада зачала от Рудры, остался в её чреве живым и невредимым. Ведь Амрита не обрывает жизнь, но усиливает её.

98.

Брахма не знал, что ему делать и потому много спал.

Но однажды он проснулся среди ночи, и ему показалось, что разбудил его звон разбитого стекла. Брахма вгляделся в сущее сначала глазами, а потом умом. И узнал он, что разбито зеркало клятвы и теперь Шива может злодействовать против Рудры. Брахма сказал сам себе – «Как хитры мои братья! Почему я не такой?»

Он дождался, когда Шива покинет вершину Хималая, и появился там. Огляделся Брахма по сторонам, а потом разулся и стал босиком ходить вокруг чёрного камня, о который Рудра разбил зеркало клятвы.

Он ходил по глубокому снегу и босые ноги его проваливались в снег. Вдруг нечто острое впилось в его стопу и вызвав боль, проникло до кости. Вскрикнул Брахма, выдернул ногу из снега и извлёк из неё осколок зеркала подобный узкому клинку.

Он положил осколок в кошель, а сам продолжал ходить вокруг камня, двигаясь слева направо. Действуя таким образом, собрал он все осколки зеркала - а было их двенадцать. И шесть из них пронзили правую ногу Брахмы, а шесть других - левую.

Закончив свой труд, Брахма покинул вершину Хималая. А вокруг черного камня появилась  тропа из снега пропитанного кровью.

И потом, всякий раз, когда Шиве нужно было подойти к чёрному камню, ему приходилось переступать через кровь брата.

99.

Вернувшись домой, Брахма сложил осколки зеркала, подул на них и они соединились.

Он спрятал зеркало в тайном месте и сказал усмехаясь – «Если бы от клятв можно было избавиться так просто, то кто бы тогда стал клясться?»

100.

Рудра шёл на юг через леса, стремясь быстрее достичь побережья. Однажды он почувствовал запах дыма и вскоре вышел на поляну, где были раскинуты шатры, и горело множество костров.

Это было становище асуров, которые бродили по свету как стадо и искали своего царя. Для асуров миновало уже очень много времени и большинство из тех, кто помнил Рудру, умерли от старости. А молодые дышали собственным дыханием и не верили, в то, что их народ когда-то подчинялся царю. Но они всё равно искали царя, потому что таков был их обычай.

Асуры столпились вокруг Рудры, настроенные враждебно. Но один молодой асур лишённый правой руки вдруг встал перед ним на колени и низко поклонился. Другие же спросили его – «Раван, зачем ты кланяешься этому пришельцу? Разве он имеет власть над тобой?»

Раван ответил – «Он имеет власть над всеми нами, ибо он наш царь».

Тогда они спросили – «Откуда ты знаешь, что он царь?»

«Потому, что он отрубил мне руку» - сказал Раван.

Тут молодые асуры расступились, давая дорогу нескольким старикам и старухам, которые шли медленно, опираясь на палки.  Старики и среди них Урга - мать Равана, тоже встали на колени перед царём. А потом всё племя асуров последовало их примеру.

Тогда Рудра сказал им – «Вы обрели царя, теперь пора обрести царство. Поднимайтесь, рубите чёрные деревья, стройте чёрные корабли. В этом мире есть хорошее место, и я поселю вас там на многие века!»

101.

Старые асуры говорили меж собой – «Хорошо быть богом! Наш царь был молод в те дни, когда мы были молоды. Теперь мы жалкие старики, а его молодость осталась неизменной. Почему мы так не можем?»

Но Урга сказала им – «Посмотрите в его глаза, глупцы! Разве вы не видите, как он устал? Мы скоро будем отдыхать, а он останется здесь навсегда. Вечная жизнь похожа на наказание!»

Старики же продолжали роптать – «Вот, без царя мы жили спокойно, а теперь строим черные корабли и куём мечи и плетём кольчуги!»

Урга ответила – «Мы ходили по лесам, как животные, собирая коренья. Потомки богов охотились на нас, как на зверей. Мы убивали друг друга опьянённые беззаконием. Но царь вернулся, и Закон вернулся вместе с ним. Теперь мы снова знаем, для чего живём на свете!»

102.

Девяносто девять чёрных кораблей и ещё одну ладью для царя, построили асуры. Они взошли на корабли всем народом и ведомые Рудрой поплыли к Ланке.

Когда узнала Лакшми, что плывут к ней незваные гости, вышла она на берег Океана и зачерпнула воды в плоскую чашу. Она вернулась во дворец, и поставила чашу на огонь жертвенника.

Нагрелась вода, и как только пошёл от неё пар, сразу почернело небо над Океаном. Дождь хлынул так сильно, что казалось, будто один водоём опрокинулся в другой.

Вот закипела вода в чаше, и вздыбился Океан. Ураганы ринулись со всех сторон, гоня перед собой  волны столь огромные, что дно обнажалось в их основании. Всю природу охватила ярость. Поднялись волны и рухнули, поднялись и опять рухнули в облаках пены, а потом пошли вал за валом под свист ветра, ибо мощно кипела вода в чаше.

Во все стороны разбросала буря корабли асуров. Многие из них затонули, унося на дно белых демонов, другие же до половины наполненные водой, прыгали по волнам, а демоны, которые были на них, молились и кричали от страха.

Понял Рудра причину бури. Твердо встал он на палубе ладьи и крикнул в сторону острова – «Эй, Вритра! Это я, Рудра Марут, плыву на Ланку, чтоб проверить твои путы!»

Хотя дремал заточённый в подвале дракон, но услышал он голос Рудры и дёрнулся во сне. Содрогнулся дворец, как лёгкая хижина, и подпрыгнула чаша на жертвеннике, и перевернулась чаша, и вода залила огонь. Тотчас утихла буря, разрешившись тёплым дождём, и радуга поднялась над Океаном.

С помощью заклинания, призвал Рудра уцелевшие корабли к своей ладье.

Они прошли под радугой как под аркой и причалили к острову.

103.

Рудра сказал Лакшми – «Вот мой народ. Он будет жить здесь, потому что я так хочу. Ты погубила многих из них. К оставшимся же будь или благосклонна или равнодушна, а иначе я тебя покараю».

Лакшми притворилась невиновной.

«Эта страшная буря и меня напугала! - воскликнула она. - Я думала, что остров вот-вот оторвётся и поплывёт!»

Рудра только усмехнулся на её слова.

«Веди меня во дворец - велел он ей. - Мне нужна шкура белого волка».

Когда они пришли во дворец, Лакшми развязала свой пояс и уронила его к ногам Рудры. Она взяла за руку сына Сурьи и сказала – «Первая женщина остаётся в памяти мужчины даже тогда, когда он теряет разум. Ты не мог забыть меня, Рудра, я знаю!»

Но Рудра освободил руку и ответил Лакшми – «Я познал твою сестру. Она лучше чем ты. Принеси же мне шкуру белого волка и побыстрее - ведь я спешу!»

Злоба охватила Лакшми и она сказала сама себе – «Посмотрим, как быстро ты будешь спешить, когда получишь желаемое!»

И она решила погубить Рудру.

104.

Сходила Лакшми к тайнику возле жертвенника и принесла оттуда шкуру белого волка.

Держа её в руках она приблизилась к Рудре и вдруг воскликнула, указывая пальцем ему за спину – «Рудра, спаси меня! Вритра оборвал путы!»

Обернулся Рудра, чтоб взглянуть туда, куда она указывала и в тот же миг, Лакшми накинула ему на плечи шкуру белого волка.

Сразу переменился Рудра. Все стремления покинули его, страсти угасли, а мысли стали простыми, как у ребёнка.

Тихонько удалился он в угол, сел там, скрестив ноги и запел:

«Девушка из Арьяны

  Встретилась мне сегодня

  Тенью меня задела

  И потерял я сердце...

  Хоть бы мне улыбнулась,

  Хоть бы сказала слово...

  Нет, на меня не смотрит

  Девушка из Арьяны...»

Слушала Лакшми, как поёт Рудра, и смеялась над ним. Потом она покинула дворец, спустилась к лесу и стала мяукать точно тигрица во время похоти.

На этот призыв, вышел из леса огромный тигр. Лакшми ухватила его за шкуру на загривке, словно щенка, и так привела во дворец. Она впустила тигра в комнату, где был Рудра, и заперла двери.

Тигр ходил перед Рудрой туда-сюда, рыкал и дёргал хвостом. А сын Сурьи смотрел на него, видел его и ничего не делал. Он только улыбался своим спокойным мыслям. И во всей Вселенной не было в этот миг существа более счастливого, чем Рудра Марут.

Постепенно озлоблялся тигр и рычал всё громче. Он подскочил к Рудре и ударил его лапой по голове, оставив глубокие борозды от когтей. Кровь потекла на лицо Рудры и закапала с подбородка, но он продолжал улыбаться и напевать свою песню.

Тогда припал тигр на передние лапы,  и ощерился, готовясь к смертельному прыжку. Вдруг содрогнулась дверь от мощного удара извне и упала в комнату, сорванная с петель.

Раван стоял на пороге, сжимая меч в левой руке. Махнул он мечом и отрубил тигру хвост. Обезумев от боли, вскинулся зверь и с рёвом бросился на асура. Раван же выставил клинок перед собой и распорол тигру брюхо. Но был ещё жив зверь.

Он сбил Равана с ног и, упав на него сверху, терзал его когтями. Превозмог боль сын Сигурда, воткнул меч в грудь тигра и повернул лезвие.

105.

Когда издох тигр, Раван выбрался из-под его туши и весь окровавленный встал перед Рудрой. Наклонился он и сорвал с плеч царя шкуру белого волка. Тот час очнулся Рудра, тряхнул головой, словно разбуженный и вытер кровь с лица.

Он поднялся на ноги и сказал Равану – «Ты вернул мне жизнь, но лишил меня покоя. Не знаю, должен ли я благодарить тебя...»

Раван же ответил ему прямо и честно – «Я сделал это ради своего народа. Мне не нужна твоя благодарность».

«Как ты догадался о случившемся?» - спросил его Рудра.

«Мне с детства известно, сколь коварны и беспощадны боги - ответил Раван. - Вот почему, я заподозрил дочь Вишну в злых намерениях. Я следил за ней и видел, что она причинила тебе зло, хотя и не понял, как она это сделала».

«Во истину, огонь и ветер сильнее чем просто огонь и просто ветер...» - пробормотал Рудра имея в виду родителей Равана.

106.

Рудра поставил Равана перед всем народом асуров и сказал – «Белые демоны! Отныне Раван - ваш царь.

Подчиняйтесь ему так же честно, как подчинялись мне и обретёте великую долю. Этот остров я освобождаю от присутствия Лакшми и дарю его вам. Стройте здесь ваши города, растите детей и пользуйтесь благами. Может быть вы узнаете, что такое счастье и когда-нибудь расскажите мне об этом. Я же покидаю вас и ухожу далеко на Север, чтобы делать свои дела. Прощайте!»

И многие асуры плакали, слыша эти слова. А Рудра окутался дымкой майи, стал невидим и так, невидимый ушёл от своего народа.

107.

Прежде чем покинуть Ланку, Рудра явился во дворец Лакшми.

«Ты поплывёшь со мной» - сказал он дочери Вишну.

Лакшми же стала отказываться и плакать. Тогда Рудра ударил её по лицу и, схватив за волосы, поволок на корабль.

Он сказал – «Горе тому, кого любили безответно! С ним поступают наихудшим образом, когда проходит время любви!»

Он оторвал от платья Лакшми длинный лоскут, смял его и заткнул им рот дочери Вишну, чтобы она не могла произносить заклятия. А потом он привязал её косами к мачте корабля.

Он вернулся во дворец и призвал к себе Равана.

Когда Раван пришел, Рудра спустился вместе с ним в подвал и указал на железную дверь.

Он сказал – «Этот дворец отныне твой. Делай здесь что хочешь, но никогда не пытайся проникнуть за эту дверь и даже не прикасайся к ней».

«Могу ли я узнать, что скрывается за ней?» - спросил Раван.

«Нет - ответил Рудра. - Так будет лучше для тебя и для твоего народа. Кто не ведает, тот и не виновен, а я не хочу, чтобы вы имели вину перед Шивой».

Он говорил так потому, что за дверью был заточён Вритра, лютый дракон, неистовый сын Шивы.

Рудра боялся, что Шива обвинит асуров в том, что они не освободили его сына, хотя знали где он заточён.

Предупредив Равана таким образом, Рудра обнял его и поцеловал в лоб. Он сказал – «Сва, Раван! Будь счастлив!» И он покинул сына Сигурда.

108.

На рассвете, Рудра поднял парус своей ладьи. Он пересёк Океан и причалил к мысу Хорат. Там была одна пещера, которую он нашёл ещё во время  первого плаванья с Ланки на материк.

Рудра привёл Лакшми в пещеру. Он усыпил дочь Вишну заклятием, положил её на камни и пошёл прочь. Но через некоторое время он вернулся, нарвал в окрестностях пещеры охапку душистой, мягкой травы и сделал из неё ложе для  пленницы. Он поступил так, потому, что когда-то любил Лакшми и помнил о своей любви, хотя сама любовь уже давно исчезла из его сердца.

Он поступил так потому, что помнил.

Уходя, он завалил отверстие пещеры большим камнем, чтобы никто не потревожил сон Лакшми.

109.

А в то время, как Рудра добывал шкуру белого волка и устраивал царство асуров, Хаягрива, князь ракшасов, маялся раздумьями.

Испытав однажды страх смерти, он с тех пор только о смерти и думал. Вся жизнь его была отравлена, и он перестал воспринимать удовольствия.

Но он никак не мог понять, что такое смерть и почему она так его пугает. В конце концов он решил поступиться гордостью и спустившись в подвал, где томился Агни, заговорил со своим пленником.

Чтобы начать разговор он сказал - «Вы, боги, очень жалкие существа. Ведь ваше бессмертие уязвимо!»

Агни ответил ему – «Чёрный демон! Ты преисполнен гордости и глупости. Ты бахвалишься своим бессмертием, так словно оно - твоя сила. Но на самом деле, оно - твоя слабость, наказание и ущерб. У тебя ещё будет время убедится в этом!»

Тогда Хаягрива озлобился и крикнул – «Если ты не объяснишь мне свои слова прямо сейчас, так, чтоб я их понял, я зарежу тебя этим чёрным мечом!»

Улыбнулся Агни и покачал головой.

«Я объясню тебе то, что ты пытаешься понять, но не потому, что испугался угрозы, а просто так - в подарок» - сказал он.

И он спросил Хаягриву – «Вот скажи мне, можешь ли ты избавиться от своего бессмертия?»

Подумал Хаягрива и ответил – «Нет».

«А знаешь ли ты, как называется то, от чего нельзя избавиться? - вновь спросил его Агни и сам ответил - Это называется уродством».

Догадался тогда Хаягрива о чем идёт речь. Он воскликнул – «Значит, вы, боги, сильны тем, что можете выбирать между смертью и бессмертием?!»

«Да, это так - промолвил Агни и добавил - Но мы всегда выбираем бессмертие».

«Вот хорошо! - сказал Хаягрива. - Теперь я знаю, что мне делать. Я соберу всех мудрецов моего царства и заставлю их искать средство для смерти. И когда оно будет найдено, мы, ракшасы, станем, как боги и даже выше богов!»

Когда услышал Агни эти слова, то он начал смеяться над Хаягривой. Но Хаягрива был так увлечён новым знанием, что даже не попытался выяснить, почему смеётся его умирающий пленник. Он покинул темницу и поспешил в тронный зал.

Он вызвал писцов и велел им начертать на пергаментах, красивыми рунами, то, что поведал ему один из богов.

110.

Хаягрива поступил так, как сказал. Он собрал во дворце всех мудрецов своего народа и велел им найти способ умерщвления.

Тогда одни ракшасы принялись истязать других ракшасов. Они резали своих соплеменников на части и вынимали из них внутренности, вытягивали жилы и нервы, топили в воде, душили верёвками, закапывали в землю, но всё равно не могли умертвить.

Ибо разъятые части ползли к друг другу и соединялись, раны зарастали, удушенные начинали дышать, едва только их освобождали от верёвки, а утопленные откашливали воду и продолжали жить.

Вопли истязуемых наполнили города и селения, всякая работа была заброшена, царство распадалось, ракшасы убегали в леса или прятались в пещерах, чтобы их не могли схватить царские мудрецы. Хаягрива же не обращал внимания на ту боль, которая причинялась его подданным, ибо он считал её несущественной.

И он велел мудрецам продолжать до тех пор, пока они не достигнут успеха.

111.

Хотя Рудра и замедлил время, он всё равно отсутствовал очень долго. Поэтому он просто сделал три шага и оказался у ворот Майя-Варты, столицы ракшасов. Он шел ко дворцу Хаягривы и удивлялся тому, как запустели улицы города.

Он видел, что с царством ракшасов случилась беда, и боялся, что Майя - его возлюбленная, тоже могла пострадать.

Он беспрепятственно проник во дворец, ни стражники, ни слуги не окликнули его. Он нашёл Хаягриву в тронном зале. Тот сидел одинокий на своём золотом троне и угрюмо смотрел перед собой.

«Чёрный демон! Я принёс тебе то, что обещал - сказал Рудра, развернув перед Хаягривой шкуру белого волка. - Освободи моего друга!»

«Не торопись, бог - ответил Хаягрива. - Твой друг нужен мне, как советник и собеседник. Он останется здесь до тех пор, пока я не исчерпаю все вопросы, которые хочу ему задать».

Рудра же предвидел, что Хаягрива будет упорствовать и попытается расторгнуть сделку. Он сказал – «Я вижу, что мысли о смерти истерзали тебя. В моих руках твоё спасение и отдых. Накинь на себя эту шкуру и обрети благодать спокойного ума!»

Лишь мгновение колебался Хаягрива, а затем выхватил у Рудры шкуру и набросил её себе на плечи. Сразу просветлело его лицо. Он глубоко вздохнул, а потом сильно выдохнул, как выдыхает тот, кто долго шёл с тяжёлой ношей и, наконец, избавился от груза.

Князь ракшасов сидел на своём золотом троне, запахнувшись в шкуру белого волка, и улыбался улыбкой полного покоя. Он не думал больше ни о жизни, ни о смерти. Понял он, что любое действие - это глупость, суета и утрата.

Слёзы благодарности потекли из его глаз, и он воскликнул – «Спасибо тебе ясный Рудра! Делай здесь что пожелаешь, распоряжайся как хозяин, мне ничего не нужно, ибо все мои заботы прекратились!»

Тогда Рудра спросил его – «Скажи, где ты прячешь Майю?»

«Проникни в сердцевину Чёрной Пирамиды - ответил Хаягрива. - Там ты найдешь Майю. Ты можешь забрать ее, если хочешь. Для меня она уже не имеет ценности».

Сделал Рудра полшага и оказался в сердцевине Чёрной Пирамиды. Он увидел там золотой треножник, на котором стоял сосуд из красной бронзы. А больше там ничего не было.

В отчаянии принялся Рудра метаться по залам и переходам и всюду он звал -«Майя! Майя!»

Но в ответ он слышал лишь многократное эхо своего голоса.

В неимоверную ярость впал Рудра. Он воскликнул – «Так значит, ты всё-таки сумел солгать мне, чёрный демон! Но я знаю, как принудить тебя к правдивости, будь ты проклят!»

112.

Когда Рудра немного успокоился, он вспомнил об Агни и поспешил в подвал. Агни же был очень близок к смерти. Чернота от раны на ладони уже охватила правую половину его тела и, перейдя через грудину, распространялась в сторону сердца. Он лежал в темноте и стонал.

Он так ослаб, что не смог даже приподняться навстречу Рудре, а только улыбнулся и сказал тихо - «Здравствуй, сын Сурьи! Ты ходил по длинным дорогам, не так ли?»

«Да, - ответил Рудра. - но я исчерпал всю их длину».

С этими словами, он извлёк из сумы кувшин с Амритой и протянул его Агни. Он сказал – «Вот, сын Шивы, пей и поднимайся. Пора продолжать жизнь!»

Агни взял кувшин в левую руку и промолвил. - «Знаешь, Рудра, чего я больше всего хочу? Я хочу остаться в Доме, заперев за собой прочную дверь. Но я  сказал ракшасам, что боги всегда выбирают бессмертие. Как я могу обмануть целый народ!»

И он сделал глоток Амриты.

113.

Когда исцелился Агни и вернулась к нему жизненная сила, он сказал Рудре. -«Это место меня больше не интересует. Давай уйдём отсюда, будем странствовать и созерцать всё, что попадётся на глаза».

«Уходи если хочешь - ответил Рудра. - А мне ещё нужно принудить Хаягриву к правдивости. Я хочу знать, где он прячет Майю».

Тогда Агни стал убеждать Рудру, говоря ему – «Оставь чёрного демона в покое! Он ничего не знает, он обманут так же, как и ты. Ведь никто не может лгать, когда его мысли остановлены!»

Но Рудра только покачал головой и направился туда, где был Хаягрива. Он поднялся в тронный зал и не нашёл там перемен.

Всё так же сидел Хаягрива на своём золотом троне, запахнувшись в шкуру белого волка, и улыбался, словно сквозь сон.

Рудра сказал – «Железная цепь!» - и слова его стали железной цепью, звонкой, с прочными звеньями.

Этой цепью сковал он руки и ноги Хаягривы, а остаток цепи трижды обернул вокруг трона. Теперь не смог бы царь ракшасов подняться, даже если б захотел. Но он и не хотел этого.

Бездумно смотрел Хаягрива на действия Рудры, так, как младенец смотрит на хлопоты родителей. Рудра же стал ломать на дрова деревянную утварь - и столы и скамьи и прочее, что было из дерева. Так обложил он трон Хаягривы сухой древесиной. И он забрал меч с чёрным лезвием, что был у Хаягривы при себе. А потом он сорвал с царя ракшасов шкуру белого волка и отбросил её в сторону. Тот час рванулся Хаягрива с такой силой, что натянулась цепь, и литой трон загудел, как колокол. Но он был опутан прочно и не смог даже чуть привстать с сидения.

«Отпусти меня! - крикнул он Рудре - и я отдам тебе все, что у меня есть - и царство и богатство, и весь мой народ!»

«Отдай мне Майю» - ответил Рудра и ударил кресалом о кремень.

«Разве я уже не выдал тебе место, где она пребывает? Она в сердцевине Чёрной Пирамиды, я скрыл её там по совету Вишну!» - в великом страхе отвечал Хаягрива.

«Я посетил это место - сказал Рудра. - Там её нет».

И он принялся раздувать фитиль.

«Боги, боги похитили её - закричал Хаягрива. - Только они могли это сделать!»

Но Рудра не слушал его.

Он раздул фитиль до огня а потом сказал Хаягриве – «Агни поведал мне, что ты перед ним бахвалился, тем, что бессмертен. Вот сейчас, ты проклянёшь своё бессмертие!»

И он бросил горящий фитиль на дрова, сложенные вокруг трона. Тот час вспыхнуло сухое дерево, пламя заревело под ногами у Хаягривы и, набрав силу, поднялось выше, охватив золотой трон и прикованного к нему демона. Страшным криком кричал Хаягрива и рвался во все стороны, пытаясь освободиться, но цепь держала его.

Кожа на нём сгорела, и сало вытопилось, и глаза выкипели и начали гореть мышцы его. И сверху мясо обгорало до угля, а изнутри оно нарастало.

И сколько сгорало, столько и нарастало. Не мог умереть чёрный демон, а муки его были неимоверными. Так принял он полное воздаяние за все те боли, что причинил своим соплеменникам.

Рудра же вошел прямо в огонь и стал кричать в ухо Хаягриве – «Скажи мне, где ты прячешь Майю, и я погашу пламя!»

Но Хаягрива больше не понимал слов. Он был лишь сосудом боли и источником крика.

Наконец, такой силы достиг жар, что расплавилась железная цепь и ракшас освободился. Выскочил он из огня и дымящийся рухнул посреди тронного зала. И кровь его кипела на нём,  брызгая в стороны. В это время Агни вошёл в залу. Он нагнулся и, подхватив шкуру белого волка, набросил её на Хаягриву.

Сразу прекратились крики ракшаса. Он скорчился под шкурой и замер неподвижно.

Тут Рудра вышел из пламени и принялся отряхивать с себя пепел.

Агни спросил его – «Добился ли чего-нибудь кроме воплей?»

«Нет - ответил Рудра. - Но зато я знаю, что Вишну будет моим следующим собеседником».

Усмехнулся Агни и промолвил – «Если Вишну плюнет, то погаснет любой огонь, а если вздумает помочиться, то потухнут даже звёздные пожары. Как ты собираешься его принуждать?»

Рудра ответил – «У меня есть для него особенное пламя».

Тогда Агни предупредил его.

Он сказал - «Знаешь ли ты, что Трое Бессонных Богов - великие игроки? Они играют, как дети, пока им не надоест. Когда же игра начинает утомлять их, они используют простую силу и всегда добиваются своего.

Так было и так будет и ещё никто не выстоял против их усилий».

Услышав эти слова, внезапно ослаб Рудра, ибо усталость охватила его и стала слабостью.

Скрестив ноги он сел на плиты пола возле Хаягривы. Угли догорали за его спиной, и раскалённый трон светился багровым светом.

Рудра сказал с горечью – «Я лишний. Для меня ничего не предусмотрено. Я хотел покоя, но мне было отказано. Теперь я хочу любви и вновь получаю отказ. За моей спиной нет ничего живого - только трупы, разъятые мечом и пепел погребальных костров. Мне надоела моя судьба!»

«Кто рождён, тот и лишний - промолвил Агни. - Мы все лишние. Вспомни, разве мой отец напрягся хоть немного, чтобы спасти меня от смерти? Нет, он смотрел то на звёзды, то на камни, когда я умирал!»

114.

Тёмный туман заклубился вокруг Хаягривы, и охватил его, как оболочка. И вся та плоть, что выгорела, вернулась к нему. Прежней стала внешность ракшаса, словно огонь и не касался его. Заполз Хаягрива в дальний угол и там прижался к стене, крепко запахнувшись в шкуру белого волка.

115.

Покинув Майя-Варту, Рудра и Агни расстались.

Агни сел на вершине горы и стал смотреть, как произрастает мох на камнях.

А Рудра отправился в Хорат, где он оставил Лакшми.

Он достиг пещеры и вошел туда, отвалив глыбу от входа. Вытащил он из ножен меч с чёрным лезвием и занёс его над спящей Лакшми. Тот час дрогнуло всё окружающее, и Вишну возник в пещере.

Он промолвил – «Сын Сурьи, что ты собираешься делать с моей дочерью - убить её просто так или принести в жертву? Если б ты был как Шива, ты бы убил её просто так, а если б ты был как Брахма, ты бы принёс её в жертву, потому что у Брахмы ничего не пропадает задаром. Но ты не Шива и не Брахма, вот ты и колеблешься на волнах противоречий!»

Тогда Рудра сказал ему - «Вишну! Ты должен ценить своих потомков. Их ведь мало осталось на свете! Отдай мне Майю, а я верну тебе дочь. Здесь нет противоречий, только торговля».

Мгновение размышлял Вишну, а потом ответил – «Хорошо. Пусть будет так. Но я уверен, что ты не хочешь узнать, то, что сейчас узнаешь!»

Хлопнул Вишну в ладони и преобразился, ослепив Рудру яркой вспышкой. Когда же прозрел Рудра, то увидел он, что Майя стоит перед ним - женщина-Солнце, чистая красота, которой нельзя овладеть, а можно только любоваться.

Обомлел Рудра, выронил меч и протянул руки к своей возлюбленной. Но хлопнула Майя в ладони, и вновь свершилось преображение. Вишну опять стоял перед Рудрой и смотрел ему в глаза.

И сказал Вишну голосом полным горечи и утомления – «Майя - это моя душа. Мою душу зовут Майя».

Тогда попятился Рудра от него, нагнулся, подхватил меч и выбежал из пещеры.

Вишну крикнул ему вдогонку – «Подожди Рудра! Разбуди мою дочь, сними заклятие, и я скажу тебе, как зовут твою душу!»

Но Рудра не обернулся. Он бежал точно взбесившийся, слёзы заливали ему глаза. Наконец оступился он и рухнул в пропасть с обрыва, переломав себе многие кости.

116.

Долго лежал Рудра на дне сумрачного ущелья. Ручей, что тёк по камням чуть ниже, далеко уносил его кровь. Рудра не говорил мантры исцеления, он ничего не делал, а только смотрел в небо. Бесполезный меч валялся рядом с ним. Вдруг некто в красной одежде приблизился к Рудре с левой стороны и сел на камень неподалёку от сына Сурьи.

С трудом повернул Рудра голову и тихо спросил, едва выговаривая слова – «Кто ты?»

Пришелец ответил – «Если бы Я знал себя, то Я бы всем открыл Моё имя. Но Я не знаю себя, а только догадываюсь. Называй Меня, как хочешь, любое слово подойдёт».

«Тогда я назову Тебя - Смерть» - прошептал Рудра.

«Я так и знал, что ты выберешь это имя - сказал пришелец – Когда-нибудь оно будет справедливым. Но сейчас лучше всего называть Меня Певцом».

И он пропел над Рудрой мантру исцеления.

117.

Рудра не знал, куда ему идти. Все его цели были исчерпаны.

Он пришёл в свой старый город - Вихару и поднялся на башню кремля. Там, меж камнями уже проросли молодые деревья, и всюду был птичий помёт.

Рудра стоял на башне и глядел сверху на провалившиеся крыши домов и улицы, заросшие травой.

Он сказал сам себе – «Всё от меня ускользнуло, всё мной потеряно. И не потому, что я слабо держал, а просто - так получилось!»

Вдруг услышал он шаги на каменной лестнице внизу, оглянулся и увидел, что это Брахма поднимается на башню. Когда Брахма приблизился, Рудра заплакал и упал перед ним на колени.

«Прости меня, ясный Брахма! - бормотал Рудра сквозь слёзы. - Я не слушал твоих слов, я плевал в твоём доме и я точил меч на тебя! Теперь я знаю, что ты один обо мне заботился, а остальные лишь злобствовали, вытесняли меня из мира! И они преуспели, ясный Брахма!»

Тогда Брахма наклонился к нему, поднял его с колен и отер ему слёзы. Он сказал – «Если бы тебе было незачем рождаться, ты бы не родился. Если бы тебе пришла пора умереть, ты бы уже умер. Но раз ты всё ещё жив, то я дам тебе добрый совет - слушай! Когда все дороги исчерпаны и все войны завершены, нужно идти к женщине, которая тебя любит. Я сам сделал так однажды, и до сих пор об этом не жалею!»

118.

Расставшись с Брахмой, Рудра направился в Арьяну, к дому Лады. В момент расставания, Брахма предал ему зеркало клятвы и сказал – «В глубине этого зеркала все страхи моих братьев. Оно послужит тебе щитом, когда разгорятся новые войны. А они непременно разгорятся, ибо угли продолжают тлеть!»

119.

Ранним утром, под пение птиц, подошёл Рудра к дому Лады и стукнул в дверь. Он сказал Ладе – «Здравствуй! На этот раз я пришёл к тебе не по принуждению, а по совету. Не знаю, правильно ли я поступил...»

Лада ответила – «Ясный Рудра! Даже если ты пришёл, как гость, я всё равно приму тебя, как возлюбленного».

Она добавила к сказанному – «Воистину, хорошо знает жизнь тот, кто дал тебе такой совет».

И они вошли в дом и затворили за собой двери.

120.

На этом кончается Книга Рудры или Книга Богов и начинается Книга Сварога или Книга Предтеч.

Константин Михайлов

Тюмень

Закончено 15.09.95.г.

 ПРИМЕЧАНИЯ

«Рудра» был издан дважды – оба раза тюменским издателем и меценатом Юрием Мандрикой.

Версия представленная здесь является наиболее аутентичной.

«Книга Предтеч», насколько нам известно, не была написана до конца и существует в виде нескольких несвязанных меж собой отрывков.

Константин Михайлов сказал, что «Рудра» существует теперь, как самостоятельный ментальный объект. Поэтому он отказался сочинять предисловие или послесловие к нему – «это больше не моё дело».

Но мы не теряем надежды.

ГЛАВНАЯ